“Тебе нравится, — раздался в голове мурлыкающий голос, полный голода, страсти, искушения, — признайся самой себе… Потому что я знаю это и так…”

В этот момент она вдруг почувствовала твёрдую плоть, упирающуюся в её кружевные трусики, и прикусила губу, мгновенно испытав прилив жара.

“Вы бредите. Вы — насильник и тиран”.

Раздался тихий, едва различимый смех. Не в голове девушки, а прямо здесь, за ее спиной. Эленика ощутила приступ паники. Рамон мог узнать его!

— Кто позволяет себе смеяться здесь? — тут же выкрикнул маркиз, дернувшись в кандалах.

“Простите, я не удержался”, - пришел ментальный ответ, полный тихой иронии.

И через мгновение Дариэн опустил руку на ее трусики, несколько раз скользнув через ткань по самому чувствительному холмику.

Эленика вскрикнула сквозь стиснутые зубы, ненавидя себя за то, что не может сдержаться. Это удовольствие было такое новое, такое яркое, что она не могла контролировать себя. Никто и никогда не ласкал ее, не целовал, не дарил удовольствие. Тем более таким острым, как лезвие, способом.

Она лишь молила Светлую богиню, чтобы та не позволила Рамону узнать её.

— Шутка затянулась, господа… и дамы, — процедил маркиз. — Клянусь, я узнаю, кто вы и тогда…

Вздох облегчения. Звук расстегиваемой пряжки ремня, шелест сползающих трусиков о распаленную кожу, горячая плоть, прижимающаяся аккурат к ложбинке между бёдер.

Страх и страсть ударили в голову, выбивая почву из под ног.

“Прекратите…” — сбивчиво передала мысль она. Думать становилось слишком сложно. А для телепатии нужна концентрация.

Ладонь мужчины осторожно накрыла ее лоно вместо исчезнувшего белья. Жар его руки проникал сквозь чувствительную кожу, вызывая прилив крови к низу живота. Эленика дышала тяжело и отрывисто, прижавшись горячим лбом к прохладной решетке.

Через мгновение его средний палец вдруг надавил на мягкую плоть, легко скользя сквозь нежные складочки по влажному безумию Эленики.

“Прекратите, что вы делаете?” — мысленно почти прокричала она, из последних сил сдерживая стон. Как только его палец дотронулся до распаленной желанием вершинки, девушка инстинктивно дернулась назад, таким образом неожиданно потеревшись о твердую мужскую плоть. Ощущения были слишком резкими, слишком сладостно-сильными. Она хотела убежать от них, подсознательно боясь утонуть в собственной страсти. Но безуспешно.

“Хочу утолить ваш голод, прекрасная Эленика”, - раздался шепот в ее голове. И на этот раз слова Дариэна тоже звучали глухо и хрипло. Словно и ему стало сложно держать ментальную связь.

А в следующий миг к ее лону прижалась напряженная гладкость. Чтобы уже через секунду твердый, как камень, член мог невероятно медленно погрузиться в княгиню.

Он был слишком велик для нее. Для всего лишь второго раза. В первую брачную ночь она не заметила ничего странного. Не было ни боли, ни дискомфорта. Словно все это было заглушено магией. Вероятно, так и было.

Теперь же напряженная наполненность вызывала еще более сильные ощущения, чем прежде.

Эленика закрыла глаза и откинула голову назад, тяжело и быстро дыша сквозь приоткрытый рот.

Князь был осторожен. Только его пальцы сильнее впились в ее кожу, выдавая едва сдерживаемую страсть. Он медленно прижался вплотную к её бедрам. Остановился, тяжело дыша. И начал толкаться, вырывая из женского рта тихие приглушенные звуки, чуть громче дыхания. Звуки, которые она просто не могла сдержать.

— Кто здесь, отвечайте немедленно! И убирайтесь отсюда! — выкрикнул Рамон, но на него уже никто не обращал внимания.

Князь глубоко и сильно входил в нее, держа одной рукой за шею. Решетка размеренно тряслась под его толчками. Грудь Эленики протиснулась между прутьями, и мужчина, просунув руку в камеру, сдвинул вниз ткань рубашки над корсетом платья. Обнажилась белоснежная кожа с розовыми набухшими вишенками.

Дариэн повернул к себе лицо княгини, впиваясь в приоткрытый рот жадным поцелуем. А другой рукой тут же сжал один из напряженных сосков, продолжая с силой входить в ее тело.

Эленика больше не сопротивлялась. Она ответила на поцелуй, утопая в собственном исступлении, едва сдерживая крики удовольствия.

“Вот так, хорошая девочка”, - раздался в голове хриплый шепот князя.

Его мощная плоть с каждым разом скользила все быстрее, растягивая и распаляя юное и совсем недавно бывшее девственным лоно.

Девушка была готова потерять сознание от ощущений. Внизу живота пристроилась шаровая молния, обжигающая и грозящая вот-вот разорваться. С каждым движением Дариэн задевал внутри самые чувствительные места, о которых она могла лишь догадываться. И это сводило с ума.

Она знала, что делает что-то ужасное. Кроме того брат ее лучшей подруги был в каких-то трёх метрах от нее. И он смотрел практически на них. Смотрел и не видел.

Но это было настолько приятно, что она не смогла бы остановиться при всем желании. А князь бы и не позволил.

Он вряд ли уже контролировал себя, неистово толкаясь в тело юной княгини, хрипло дыша. В голове девушки то и дело возникали обрывки его затуманенных страстью эмоций, сквозь которые изредка пробивалось рычащее:

“Эленика…”

И это невероятно усиливало предательский восторг девушки.

И, когда ослепительное удовольствие разорвало ее мир на тысячи осколков и она перестала контролировать себя, он повернул её голову к себе и поцеловал, сорвав крик с её губ и тем самым заглушив, не позволив ушам маркиза Айвери услышать его и узнать.

Рамон так и не понял, кто был рядом.

Когда они покинули коридор казематов, и далеко за их спинами вновь зажглись факелы, Эленика, наконец, пришла в себя, чтобы спросить:

— Что это было? — и, поправляя юбки, добавила с яростью в дрожащем голосе: — Не смейте никогда больше так делать.

Она уже полностью взяла себя в руки. Дыхание выровнялось, предательская дрожь больше не подкашивала ноги, а нестерпимое желание не жгло тело. На их место пришел стыд. Злость на саму себя, потому что не смогла сдержаться. И гнев на князя Хаоса за то, что тот сотворил с ней.

Дариэн в ответ улыбнулся и промолчал.

Они поднялись на третий этаж, где располагались их смежные покои. Все это время княгиня продолжала держать мужчину под руку, хотя краска на ее щеках теперь была куда ярче, чем тогда, когда они отсюда уходили.

Дариэн остановился напротив двери в покои Эленики, отпустив свою спутницу. И, не удержавшись, девушка бросила:

— Это было отвратительно, ваше величество. Но от князя Хаоса я ничего другого и не ожидала. Вы — маньяк. Вместо крови у вас — лава Ашхара, а вместо души — его пепел. Не смейте никогда больше позволять себе ничего подобного.

В ее глазах сверкали молнии. Прямо над голубыми льдами поруганной гордости. Но холодный взгляд повелителя темных все же заставил ее вздрогнуть.

— Что ж, княгиня, можете считать, что все это я себе позволил, — его голос звучал низко и опасно-медленно. — Но если вы сделали из меня маньяка и насильника, не пытайтесь угрожать и приказывать. Нас, насильников, это только сильнее возбуждает.

Последние слова он произнёс почти с животным рыком. А затем, церемонно поклонившись даме, развернулся и ушел.

Глава 7. Оправдание

Дариэн Астард снова был в своем дворце. Все же долго находиться в Анварском особняке княгини Порядка было слишком трудно для него. Все эти светлые шторки, мягкие коврики в розовых тонах и сливочные стены навевали на него тоску. Конечно, возможность подразнить молоденькую Эленику Тимьен немного скрашивала его скуку. Но все же недостаточно.

Да и дела государства за него никто не решит. Советники — это хорошо. Но даже Главный министр порой такое предлагает, что только его почтенные годы и авторитет у лордов спасает старика от ярости повелителя.

Дариэн бывал довольно вспыльчив, если его приказы исполнялись плохо. А, если кому-то приходило в голову вообще поступить против воли князя… Одним словом, обычно бедняги жили недолго.